Подснежники.ru

Ю.Бореева

Дневник Шипустого кота

Рассказы

Здрасьте!
Беги, Шипустый, беги!
Вечерний разговор
Что такое человек
Книжки про любовь
Жертвуя собой
Почему?
Наоборот
Дождливо
Веснушки земли
Как там у Пушкина?
Снова дождь
Будет!

Здрасьте! Ну, в общем, Шипустый - это я.
То есть, зовут меня, конечно, не так, а совсем по-другому, но это не важно. Это меня моя Большая Кошка так называет. Она любит буквы в словах переставлять - чтоб забавно звучало. Она вообще странная, но это не важно. Важно то, что зовет она меня Шипустый (это значит Пушистый - ну, вы поняли), а зовут меня совсем по-другому. И еще важно то, что я персидский кот - не фу-ты ну-ты, а самый что ни на есть.
Ну, познакомились.
А дальше я вот что скажу. Я писать и читать не умею. Персидкие кошки вообще писать и читать не умеют. Из принципа. Так что как это тут все пишется, я понятия не имею - оно как-то само все. Но зато я хорошо слышу и классно пою. Сам собой любуюсь. Вот только моей БК это не всегда нравится. Бывает, разойдешься, размяукаешься - такие рулады выдаешь, Басков позавидует! - а из комнаты ее голос:
- Ну чего орешь! Ночь на дворе.
Нет, не понимают люди настоящего искусства! Когда ж еще петь, как не ночью, когда тишина и темнота!? Нет, чтоб дуэтом.
- Дуэтом, говоришь? А ты мне предлагал?
Ой! Это она мои мысли, что ли, читает! Надо бы попробовать ей предложить, конечно. Может, что и получится...

 
Бегу! Бегу изо всех сил. Причем, умом понимаю, что от БК не убежишь, но инстинкт говорит: «Беги, Шипустый!» И я бегу. Куда глаза глядят. А куда они у меня глядят? Кругом мрак и ничего не видно. И лбом стукаюсь о что-то мягкое. Ой! Где я?
Открываю глаза… сначала правый, затем левый.
Я в большой комнате и тычусь лбом в зеленый диван. Ага, сориентировался. Куда дальше? Позади неизбежно приближаются легкие шаги БК. Вираж влево, затем, не переключая скорости, вправо – обманем ожидания противника, - главное, успеть забежать за спинку дивана и добраться до середины.
Стоп! Не получилось. Надо было раньше глаза открывать. Сильные проворные руки хватают меня за то место, за которое меня когда-то носила мама-кошка, и вытаскивают из-за дивана. Это конец!..
Она берет меня пальцами за обе щеки и притягивает к своему лицу, нос к носу, глаза в глаза. Упираюсь передними и задними лапами, как могу, но сила притяжения слишком велика.
- Ну!? – спрашивает она. – И когда все это кончится? Ты зачем в пакет с мукой влез, муку по всей кухне рассыпал, как снежный ураган по квартире носишься? Пироги, что ли, печь собрался или пельмени? Что ты молчишь? Отвечай мне!
Сейчас, сейчас отвечу! Только дыхание переведу… Уф, уф, уф! Вот:
- Мя-а-а-а-а-у!
- Что «мяу»? Мне теперь тебя мыть, кухню мыть, диван чистить? – Ее пальцы теребят мои щеки. Приятно! – Может, тебя попылесосить?
Не надо пылесосить!
- Ты точно уверен, что не надо?
Точно.
- Тогда пошли в ванную, буду тебя щеткой чистить.
Я вздыхаю. Она несет меня в ванную, по дороге я наблюдаю разрушительно-белые следы моего бегства. Эх, зачем мне понадобилось совать нос в пакет с мукой?..

 
- Эй, Шипуштый, выходи!
Это меня с улицы зовет соседский шепелявый пес. Щ-щас! Выйду, как же! Запрыгиваю на подоконник, гордо обвиваю лапы хвостом.
- Чего тебе, шепелявый?
- Я не шепелявый, я – брюшшельшкий гриффон.
- Какой-какой гриффон?
- Брюшшельшкий.
- И что это значит?
- Из Брюшшеля, шначит. Город такой.
- А-а! А почему гриффон? Это ж, вроде, птицы, а не собаки.
- А я не шнаю, почему. Не шадумывалшя.
- Ладно, не суть.
- Кого нешут?
- Я говорю – это не суть важно.
- Ага. Ну, ты гулять выйдешь?
- Не-е! Персидские коты не гуляют, персидские коты дома сидят.
- Почему?
- Мы породистые, нас беречь надо. А то вдруг на улице что случится?
- А што может шлучишца? Хошяин-то вшегда рядом.
- Коты гуляют сами по себе, без хозяев.
- Да? А што ты не гуляешь? Боишшя?
- Ничего я не боюсь. Мне хозяйку жалко – если я уйду, она по мне скучать будет.
- А ты ненадолго.
- Все равно скучать будет.
- А ты недалеко.
- Ну, как ты не понимаешь? – я по ней скучать буду.
- А-а, это я понимаю. Не пойдешь, шначит?
- Нет.
- Ну, ладно, я побегу – меня хошяин шовет. Шавтра поболтаем.
- Ага. Ты как-нибудь к нам в гости гуляй. Б.К. рада будет – она шипустых собак тоже любит.
- Ладно, как-нибудь шагляну. Ну, пока!
- Пока!
А здорово, наверное, гулять со своим хозяином… И с хозяйкой.

 
Хозяин Шепелявого, наш сосед, попросил приютить своего пса дня на три, пока он из командировки приедет. Вот, провожу его по комнатам, показываю нашу квартиру.
- Ух ты! Школько у ваш книг!
- Да-а, - гордо заявляю я, усаживаясь перед книжным шкафом. – Моя хозяйка – женщина образованная.
- И што, она это вше прочитала?!
- Да-а, конечно. А то – зачем в доме книги держать?
- Ты тоже их читаешь?
- Еще чего! Ты, Шепелявый, думай, что говоришь! Читать я еще буду!
- Я не шепелявый.
- Не суть. А твой хозяин книжки читает?
- Не! Он вше больше кино шмотрит.
- Про любовь?
- Не! Про шпионов.
- А это кто такие?
- А я и шам не понял: они шначала друг за другом шледят, потом друг от друга бегают, потом друг ша другом бегают, штоб убить, а в конце – большая драка.
- А, понятно. Ну, пойдем, я тебе мой любимый диван покажу. Смотри, какой большой. Материал – антикоготь называется, специально для меня. Полежим, потом дальше пойдем.
- А это што за книжка?
- Это? Это «Три мушкетера».
- Откуда шнаешь? Ты же говорил, што читать не умеешь.
- Мне БК вслух читает.
- А почему три? Их тут четыре наришовано.
- Где четыре? Говорю тебе - три. Вот, видишь – название: «Три мушкетера».
- Нет - четыре, шам пошмотри.
- Ну? И где? Один, два, три… С тобой еще и считать научишься. Четыре… А четвертый, интересно, откуда взялся?
- Шпион, наверное. А книжка-то про што?
- А-а, тут один чувак с миледи переспал, а потом от нее бегал.
- Почему?
- Она его убить хотела.
- Ну, точно - про шпионов. Надо же! Я и не думал, што твоя БК такие книжки любит. Я думал, она – умная шобака, шерьешная.
- Она не собака. Она кошка.
- Не кошка, а шобака.
- Нет, кошка!
- Шобака!
- Не спорь со мной, я лучше знаю!
- Нет, я шнаю!
На наш ор приходит БК, растаскивает нас в стороны:
- Вы что тут ссоритесь?! Ну ладно, он – пес, но ты, Шипустый – кот, ты-то что гавкаешь? И так-то ты гостя привечаешь?
- Ма-а-ам! Он тебя собакой называет! Ты же не собака, ты – кошка! Ты моя Большая Кошка!
- Нашли, из-за чего поссориться! – она сажает нас на диван и гладит по головам. – В твоих глазах я – кошка, потому что ты кот, а в его глазах – собака, потому что он пес. А вообще – ни то и ни другое. Я – человек.
- Это что за порода такая?
- Это не порода.
- А что? – спрашиваем хором. – Что такое человек?
- Человек – это тот, кто вас любит.
О-ой! Надо все-таки начать учиться читать. Такие вещи без надлежащего образования не поймешь… Ладно, Шепелявый, пошли. Я тебе другую комнату покажу - ванную.

 
Значица, так. Чтение – штука серьезная. А потому я располагаюсь поудобнее, на нашем любимом диване, возле БК.
У нее на коленях лежит книга, и это страшно мешает мне сосредоточиться. Сначала БК читает молча – это называется «про себя», - и мне становится ужасно скучно. Я пробую задремать, но это никак не получается, потому что мне для полного удобства чего-то недостает. Я лежу на спине, наблюдая обстановку комнаты вверх ногами, поворачиваюсь на один бок, потом на другой, потом протягиваю передние лапы к хозяйке и, упершись ими в ее лодыжку, начинаю осторожно выпускать коготки – мягко, чтобы не сделать ей больно. Постепенно мои движения становятся все интенсивнее. Она переводит глаза с книги на меня:
- Это что, массаж? Иглоукалывание? Спасибо, дорогой! Целлюлит мне теперь точно не угрожает.
Обожаю ее чувство юмора! Улыбается – значит, ей приятно. Значит, можно пододвинуться поближе. Просовываю лапу под книгу и замираю, выжидая подходящий момент для следующего маневра.
- Что, скучно тебе, Шипустик? – она гладит меня по голове.
Ага. Может, ты мне вслух почитаешь?
- Ты этого очень хочешь?
Конечно! Прижимаюсь к ней чуть сильнее.
- Ну хорошо, слушай!
«Она подошла к мистеру Фрэнклину, делая вид, будто не замечает мистера Годфри, который отошел и оставил их вдвоем. Она, по-видимому, говорила с мистером Фрэнклином раздражительно. Это продолжалось недолго и (судя по его лицу, которое я видел из окна) сильно его поразило. Когда они стояли вдвоем, на террасе показалась миледи. Мисс Рэчель заметила ее, сказала еще несколько слов мистеру Фрэнклину и вдруг повернулась и ушла, прежде чем мать успела подойти к ней. Миледи, удивленная и сама, и видя необыкновенное удивление мистера Фрэнклина, заговорила с ним. Мистер Годфри подошел к ним и также заговорил. Мистер Фрэнклин начал ходить с ними обоими, очевидно, передавая им, что случилось; слушая его, они оба, сделав несколько шагов, разом остановились, как вкопанные, видимо, сильно изумленные. Не успел я заметить все это, как вдруг дверь гостиной снова распахнулась настежь.
Мисс Рэчель быстро пошла в свою спальню, расстроенная и разгневанная, со сверкающими яростью глазами и пылающими щеками. Инспектор опять попытался остановить ее»...
А что мы читаем?
- «Лунный Камень».
Кто такая мисс Рэчель?
- У мисс Рэчель пропал алмаз, который ей дядя оставил в наследство.
Это такой, как у нас на полке стоит? Весь переливающийся и на меня похожий?
- Это не камень на тебя похож, а форма – у него форма кошки.
Все равно красивый. А этот мистер Френклин его, наверно, и украл.
- А ты откуда знаешь?
Как это, откуда? – Я придвигаюсь совсем близко и гладу голову прямо на страницу книги. Она чешет меня за ушком. – Ну, это же ежу понятно: Рэчель его любит.
- Ну и что?
Она на него сердится. Сердится потому, что когда любишь, хочешь видеть только хорошее, а когда видишь плохое, то расстраиваешься, и поэтому она сердится. И сердится не на него, а на себя, потому что она его все равно любит.
- Шипустый! Ты, конечно, очень умный кот, но нельзя же так наглеть! Твоя морда закрывает мне всю книгу. Как я ее, по-твоему, буду читать, если я ни одной строчки не вижу? – БК говорит строго, и, тем не менее, мягко пытается спихнуть меня с книги.
Но это уже испытанный прием. Конечно, у нее ничего не получается. Она убирает книгу с колен, и я сразу же занимаю освободившееся место. Блаженно растягиваюсь у нее на коленях. Вот, это то, что мне было так необходимо для счастья!
Ничего, мистер Френклин не обидится – ему там в книжке и так хорошо. А мне тут больше нравится – тепло, уютно, спокойно. Тебе же тоже нравится, правда?
- Правда, малыш… Все-таки, наглость – второе счастье. Мама так говорила.
Точно! Ну, что там дальше, с мистером Френклином? Ты читай, а я буду слушать и спать, на корочку записывать. Ты меня только за ушком чесать не забывай… Ну, давай, читай! Обожаю книжки про любовь…

 
Пришла, наконец! Ну и где тебя носило? Я соскучился и есть хочу! Давай, раздевайся быстрей и на кухню. Что с тобой? Ты чего тут уселась, пальто не снимаешь? Голова болит? А-а, ну понятно. Опять у Аськи компания собиралась. Ели, пили, хоровод водили.
- Что ты там ворчишь? Какой хоровод? Посидели, поговорили о жизни. Голова раскалывается, как не знаю что! Надо таблетку выпить, а то умру просто…
Накурились! Вот, вся одежда табаком пропахла. И волосы тоже.
- Я не курю, ты знаешь.
Я тоже не курю. Зато твои друзья дымят, как паровозы. И что ты с такими дружишь?
- Где, интересно, ты паровоз видел? – она пытается улыбнуться, но ее лицо тут же искажается гримасой боли, она сжимает руками виски.
По телевизору.
- У всех есть недостатки. Ты мне еще будешь указывать, с кем дружить?
Со мной, конечно! Я не курю, я тебя люблю, и я голодный. – Запрыгиваю к ней на колени, обнюхиваю, заглядываю в глаза. – Очень больно?
- Угу.
Вот так каждый раз. Собираетесь, сидите полдня в сигаретном дыму, потом ты приходишь домой и умираешь от головной боли. Друзья называется! Разве они не знают, что тебе потом плохо?
- Не ворчи, - она обнимает и прижимает меня к себе. Мы сидим так пару минут. Потом она пытается аккуратно опустить меня на пол, но у нее не очень получается, и я спрыгиваю сам. Она медленно, стараясь не делать лишних движений, снимает сапоги, пальто и, не включая свет, проходит в комнату, сразу к форточке. Открывает ее настежь, несмотря на то, что на улице осень и уже довольно холодно, ложится на диван, укрывается пледом и закрывает глаза.
Я запрыгиваю к ней на диван.
А таблетку?
Не открывая глаз, она говорит:
- Прости, Шипустик! Я полежу немножко, голова чуть-чуть пройдет, и я тебя покормлю. Потерпи.
Эххх… жалко ее! Она такая беззащитная. Она всегда жертвует своим здоровьем (в моем понимании), чтобы выслушать своих друзей. У них неприятности, у них проблемы, нервы на взводе – а что поделаешь? жизнь такая, - и они всё рассказывают, делятся переживаниями и курят, курят, курят… Ладно уж, потерплю я. Подсаживаюсь поближе, провожу лапкой по ее щеке. Тут главное – когти спрятать, чтоб не поцарапать нечаянно, от избытка чувств.
- Спасибо, дорогой! Мне очень приятно…
В конце концов, эти дружеские посиделки – к счастью, не очень частые, - заканчиваются одним и тем же: мне приходится жертвовать собой, чтобы облегчить ее боль.
Потом у меня будет немного кружиться голова, я вздыхаю, забираюсь под плед, ложусь рядом и кладу голову ей на плечо. На левое, поближе к сердцу. Закрываю глаза…
Через 15 минут она встанет, закроет форточку, и мы вместе пойдем на кухню. Она положит мне в миску еду, а себе нальет крепкий и сладкий чай…

 
Лежу на подоконнике, как всегда, смотрю в окно. Между домов проезжают машины, по тротуару проходят люди. Женщина катит коляску с ребенком, бабушка ведет внука из детского сада. Двое молодых людей с рюкзаками, чему-то смеясь, направляются в арку соседнего дома, их оживленный разговор привлекает взгляды девушек, проходящих мимо. Позади меня в комнате работает телевизор. Говорят о взрыве в метро.
Зачем? Почему люди убивают друг друга?

 
Человеку все время хочется быть нужным. Даже если до него нет никому дела.
А я хочу быть любимым. Это просто. Я подхожу к тебе, смотрю в глаза, как бы спрашивая: "Ты меня любишь?" Ты отвлекаешься от своих дел и тоже смотришь мне в глаза. "Я тебя люблю", - говоришь ты и гладишь меня по спинке.
А на самом деле, возможно, все совсем наоборот. Это ты так меня спрашиваешь, и я тебе так отвечаю.

 
"Бог образовал из земли всякого полевого зверя и всякое создание, летающее в небесах, и стал приводить их к человеку..."
Это правильно. Поэтому животные тянутся к человеку, им плохо без него, нужно, чтобы он их любил и заботился о них. К сожалению, не каждый человек это понимает.
Б.К. говорит, что на земле очень много бездомных собак и кошек. Когда я капризничаю и отказываюсь доесть еду, она иногда говорит: "Знаешь, кошки, что живут на улице, часто голодают, а ты капризничаешь". Как это - живут на улице? У них нет хозяина?
Запрыгиваю на подоконник и смотрю в окно. Там весна, деревья оделись в листочки, еще маленькие, но их становится все больше, и весь двор окрашивается в радостно-зеленый цвет.
Сегодня идет дождь. Мой друг Шепелявый, соседский пес, утром вернулся с прогулки весь мокрый и недовольный, даже поздороваться не захотел, буркнул что-то под дверь. За ним, опустив поводок, шел его хозяин - небритый, невыспавшийся, тоже мокрый, без зонта. Смотрю вниз из окна. Ветер, серые тучи и лужи на сыром асфальте - тоже серые, как отражающиеся в них небо, дома и лица прохожих...
Нееет, я не хочу жить на улице. Там холодно и, наверное, очень одиноко - если у тебя нет друга, если нет хозяина.
Пойду на кухню - там мне Б.К. ряженку налила. Потом я буду наблюдать, как она готовит и убирается. А после мы вместе будем читать какую-нибудь интересную книгу...

 
Дождь закончился, и весь наш двор покрылся зеленым ковром со множеством желтых пятнышек. Одуванчики! Они радостно тянут к солнцу мягкие головки, такие же желтые, как оно само. Б.К. называет их «веснушки земли». Вон их сколько! Вся земля покрылась пушистыми веснушками! Так и хочется их погладить - они же живые!
Земля завеснушчаталась! Как красиво сразу стало вокруг! Яркая зеленая трава и много-много маленьких солнц!

 
Ходили в зоомагазин, что у нас в Торговом Центре. И все бы было, как обычно, если бы вдруг Б.К. не остановилась около одного из вальеров для детей. Я, выглядывая из переноски, не сразу понял, что привлекло ее внимание. Ну, очередная композиция на тему пушкинского Лукоморья, ну, дети бегают вокруг ступы с Бабой Ягой, ну, дуб из папье-маше - кстати, блеклый какой-то, - ну, кот рыжий в очках - огромный, больше Бабы-Яги. Эка невидаль?! И что она нашла тут смешного?
Ну, хватит тут стоять и смеяться. Домой пошли! Мяу!
- Смотри, Шипустый! Они кота на цепь посадили!
Чтоооо? Я почти вылезаю из окна переноски и, прижав уши, чтоб не так страшно было, пытаюсь разглядеть композицию повнимательней. Б.К подходит ближе, и я вижу кота, который сидит на цепи. На шее у него ошейник, а цепь тянется к дубу.
Это ж с какого дуба рухнуть надо, чтобы пушкинского ученого кота на цепь посадить! Это он, наверное, не ту сказку кому-то рассказал. Доразговаривался.
- Где-то я подобное уже видела, - сказала Б.К. - В нашей Детской библиотеке выставка рисунков была. Там тоже кот на цепи сидел. Тебе это странным не кажется?
Нет, мне это странным не кажется. Мне это опасным кажется.
А может, у Пушкина так и было?

У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том;
И днем и ночью кот ученый...

Помнится, мы недавно книжку делали, "Руслан и Людмила". Как там Пушкин хорошо про кота написал!.. прям как про меня! Сейчас домой придем, я еще раз перечитаю. Если Б.К. планшет доверит...

 
Дождь добрался и до нашего района Москвы. Больше всех ему обрадовались цветы на подоконнике - подняли головки и распрямили листочки, затараторили наперебой:
- Смотри! Дождь! Какой сильный! А там молния, смотри, как сверкает! Свежесть! Свежесть наконец-то, после долгих дней душной жары! Дождь! Дождь!
И что им в нем так нравится? Он же мокрый! Солнце скрылось за тучами, небо посерело. Что хорошего?
- Ничего ты не понимаешь, зловредный комок меха! - ответил мне цветок, у которого такое сложное название, что я его никак не запомню. - Дождь - это жизнь для деревьев и цветов, без него всё засохнет. И людям нечем будет дышать.
И мне?
- И тебе тоже.
Высовываю голову на улицу, нюхаю воздух. Да, дышать и правда намного легче, и воздух наполнился легкими травяными запахами. А солнышко будет?
- Будет! Будет! - зашелестели цветы, чуть не выскакивая из горшков. - Вот увидишь, когда оно выйдет - в каждой капле дождя отразится его лучик, и мир наполнится радостью!
Да я и сам это знаю, что вы мне тут рассказываете! Я и на радугу смотреть очень люблю. Только я думаю, что все должно быть гармонично: дождь должен сменять солнце, а солнце должно сменять дождь. А у нас никакой гармонии: то жарища такая, что жизнь не в радость, и бабы по улицам слоняются полуголые и мужики кривоногие в коротких детских штанах, то льет как из ведра, вода по колено и ураганы.
- Ну, на тебя не угодишь!
Угу! Я от жары, видимо, совсем с ума схожу: сижу на подоконнике и с цветами разговариваю. А они надо мной еще и смеются! И зачем им дождь, когда вон, лейка с водой всегда рядом стоит?..

 

Будет!

- Знаешь, Шипустик, мне сегодня приснился такой прекрасный сон! Мы снова вместе, мы снова молоды и столько планов еще впереди. И мой любимый такой красивый, в глазах искры надежд и любви. Мы идем по берегу моря, что-то оживленно обсуждаем и смеемся, и рядом с нами наши друзья, вокруг нас бегают дети. И самое главное - все живы. Наверное, это и есть счастье. Когда не надо бояться, что кого-то потеряешь, что-то не успеешь. Когда все, кого любишь, молоды, здоровы и полны сил, и никогда не умрут, потому что смерти нет. Неужели наступит такое время?!
И что я могу сказать ей в ответ? С этим не поспорит и самый ученый кот в мире. Да, конечно, хочется, чтобы оно наступило как можно скорее.
Мы стоим у окна и смотрим на крыши домов, обесцвеченные слякотной московской зимой, на пасмурное небо, а в ее глазах отражается море и счастливые люди на его берегу.

2011-2017 гг.